Дата рождения: 10.01.1986 г. Адрес проживания: Республика Казахстан, г. Алматы,
1.
Алматы
Окаймленный синевою гор Небесных, Пленящих красотою видов местных. На юге солнечно-медового края, Есть город – уголок земного рая. *** После майских дождей он сплошной один сад, Одетый в роскошный, зеленый наряд. С очарованием весенних мгновений, Когда веет ароматом сиреней. *** А выше, на склонах барсовых ущелий, Густые леса из тяньшанских елей. В речках чистейшая, ледяная вода, Запахом хвои пропитана земля. *** Горных долин и пирамидальных вершин, Живописный покой словно из картин. Манит приехать, восхититься, замереть, Горами невозможно не заболеть! *** Но предгорья Алатау слывут на свете, Плодами из яблоневых соцветий! А в честь золотисто-багровой услады, И назван красавец-город: Алматы! *** Не только изобилием он знаменит, Присущ ему несравненный колорит! Плеяд поэтов арасан вдохновений- Уютной Алма-Аты loci гений. Тихие скверы, тенистые улицы, Дома как из сказки, в Малой станице! В каждом дворе, на скамейке у арыка, Сердца многих оставлены навсегда! *** …Осенью в садах благоухает апорт, Город любви и дружбы как горы горд! С яркостью Востока и шармом Милана, Алматы – жемчужина Казахстана!
2.
Ворон (перевод стихотворения Э.А.По)
Хмурый, в полночь, я однажды, думал, хворый, с чувством жажды, Над фольклорными томами, что забыты уж давно, Дивно, дрёмно, падал сонный, вдруг услышал звук сторонний, Видно кто-то в час дремоты вторгся в общество мое. «Гость незваный»- прошептал я, «в дверь стучит он, не в окно- Точно - гость, а кто еще?» Помню! ночь была густая, выл декабрь – пора сырая, Из камина, догорая, ткало пламя полотно. Как же зорко ждал я зори; - зря бальзам искал от хвори В книгах нет строки о горе - горе, что мне суждено - Ангел знает теперь имя робкой радостной Лено - В этом мире нет ее. Груз сомнений, так суровых, грустный шорох штор багровых С силой стылой устремили страх немыслимый в нутро; Чтоб минула вся тревога, я твердил особо строго, «Это странник у порога просит вход ко мне в жилье - Поздний странник у порога просит вход ко мне в жилье; - Только он, а кто еще?» Тотчас я воспрянул духом; начал молвить с мнимым другом, «Леди, мистер, извиняюсь, верьте, вовсе не вранье! Просто слышал сквозь дремоту, нежно в дверь стучит там кто-то, Звуком слабенькую ноту стуки сеяли в чутье, Что едва их различил я» - и открыл дверь на крыльцо Тьма здесь, больше ничего. В мрак кромешный я глазея, там стоял, дивясь, робея, Теми грезами терзаний не дерзал еще никто; Но молчала ночь жестоко, от затишья нету прока, Лишь одно веленьем рока было шептано: «Лено!» Это я был кто шептал, но эхо вдруг пришло: «Лено!» - Да, лишь эхо, что еще? Я шагнул спеша в покои, вся душа горела в зное, Скоро стуки повторились снова, словно баловство. Я сказал: «теперь все явней! Нечто бродит там у ставней: Странно! что за шум отравный, мне разведать бы его - Чтобы сердцу быть в покое, мне разведать бы его; - Ветер, верю на все сто!»
Тут толкнул я ставень кромкой, статью крыльев грохот громкий, Старый ворон, величавый, создал и влетел в окно; Он не сделал ни поклона, неучтиво, беспардонно; С миной леди иль барона сел над дверью, где темно - Сел на статую Паллады там, над дверью, где темно - Сел, на этом вроде все! Перья птицы из эбена пряли пышно чары плена, И печаль свою улыбкой стало греть мое лицо. «Пусть хохол твой лыс, плачевен, ты –не трус, со мной безгневен, Ворон! мрачен ты и древен, с брегов ночи существо - Знатно как тебя зовут там, где Плутон простер крыло?» Каркнул Ворон: «Не дано!» Диву дался я при встрече с грубой дичью складной речи, Хоть малейшего нет смысла в том ответе, аж смешно! В стане смертных, знайте точно, не был тот, чтоб дерзко, очно! Птица села ему прочно, вдруг над дверью высоко - Чтобы сели на бюст птица, зверь над дверью высоко, С броской кличкой «Не дано!» Но на бюсте мирном, ровно, Ворон бросил ведь любовно, Только слово одно, словно душу всю излил в него. Следом он не дал мне путно ведом - не взмахнув могутно - Я представил едва смутно: «Все друзья ушли давно Он покинет меня утром, как надежды все давно». Вран промолвил: «Не дано!» Я в зловещей тиши редкой вздрогнул весь от фразы меткой, Явно все что он бормочет, в клетке им обретено, Кто над ним был раньше властен – верно, был беде подвластен «Дни ненастны, я несчастен» - пел он, будто велено - В скорбь надежд и меланхолий все припевы слив, в одно В то одно лишь, в «Не дано!» Перед птицей дальше зыбко лишь цвела моя улыбка, Прямо ближе к ней, к упрямой кресло двинул я назло; Вдавшись в мягкий бархат с шиком, глядя в бюст игривым ликом Вникнуть я захотел мигом: что могло то существо - Грозно, грубо и угрюмо то худое существо Вылить криком «Не дано!»? Весь в догадках – так бурлескно, я не смог ни слога честно Выдать врану, в мою рану, в грудь вонзившему копье; Дальше я главу в печали плавно клонил в том причале
Тайн, который освещали лампы искренно, давно, На подушку из пурпура вновь любимая чело, Ах, опустит? «Не дано!» Дымом зримо в ноздри било, будто скрыто здесь кадило, Свято в такте Серафима чуть сверкало серебро. «Бедный! горе взяло в плен, да? ты закован между стен, да? Бог забвенье из непента выслал от любви к Лено! Залпом, залпом из непента пей, забудь свою Лено!» Каркнул Ворон: «Не дано!» Я воззвал: «Пророк!?» - был нем он, «Кто ты, птица или демон? - Злом соблазна ли взъерошен, бурей брошен далеко? Изгнан, храбрый и хранимый, в ночь пустынь, тоской томимый - В доме Деймосом давимый - молви, я молю, словцо - Есть там, есть там в Галааде средство, мне скажи в лицо!» Он ответил: «Не дано!» Я воззвал: «Пророк!?» - был нем он, «Кто ты, птица или демон? Свод нам нами распростерт и чтим мы то же божество - Дай душе, дышавшей горем, путь к Эдему, к райским зорям, К дальним брегам, где за морем шепчут ангелы «Лено» - Путь к объятьям моей девы – робкой радостной Лено.» Но ответ был «Не дано!» «Знак разлуки с этих пор он», я воскликнул, «Вор иль ворон!» В бурю странствуй ты обратно, в царство ночи, где темно! Прочь лети своей дорогой, след исчезнет лжи жестокой! Я останусь сам с тревогой! - не бросай ты мне стило! Клюв из сердца теперь вынув, вон от бюста чрез окно!» Каркнул Ворон: «Не дано!» И мой Ворон, не порхая, все сидит, сидит у края, Бледно-белую Палладу не оставит ни за что! Блещут силой в тьме, в истоме, как у беса, очи в дрёме, Снова лампа в моем доме тускло светит на него; А душа моя из тени, что кружится как кольцо, Не спасется -не дано!
3.
Прага
На земле бойев* древних и славян, Где лились медовина и брага. Уже тысячу лет свой держит стан, Стобашенная златая Прага. Ей предвещала славу Либуше*, Она имела дар видения! Землепашца ведь выбрала мужа, На заре чешского княжения. Тут когда-то воина Цтирада*, Убили в противоборстве диком. И Вацлав, погибший от рук брата. Покоится в Граде том великом. Прага помнит короля Карола*, Государя золотого века. Он был украшением престола, Как памятник ему – Влтавы брега. Здесь яростные пылали сердца! Здесь Яна Гуса наследие живо! А Яна Жижки, храброго слепца, Страшно боялись, вот было диво! Средневековья уютный закат, Расцвел в рудольфинской, чудной Праге. Небосклон ведь при нем тут озарят, Алхимия, Кеплер, Тихо Браге! …Размеренно тихо течет Влтава, Неохотно достигая меандра. Сияет и поднесь Праги слава, Как Златой купол ее Театра*! Город Люцерны, кофеен, пивниц, Где творили Кафка и Неруда. В каменной короне из всех столиц, Прага, бесспорно, из изумруда! Кельты-бойи - древнее дославянское население Чехии, давшее латинское название стране
(Богемия). Либуше - легендарная княгиня чехов, прорицательница, предcказавшая основание Праги и ее славу. По легенде, вышла замуж за пахаря Пршемысла, ставшего князем. Девичья война - легенда о войне с чешскими амазонками, согласно которой девицы хитростью заманили в лес и убили воина Цтирада. Карол (Carolus) - латинизированное имя короля Чехии Карла IV (1346-1378). Театр - имеется в виду Национальный театр Чехии, в народе называемый "Золотым куполком над Влтавой"
4.
Тону я в омуте дурманящих волос (газель)
Тону я в омуте дурманящих волос, Кричу я, задыхаясь в аромате роз. Вовсе не пьян, но словно бокалом вина Я напоен из молоденькой грозди лоз. Теряется мой голос в безлунную ночь, Когда небосвод над головою белёс. А Волосы Береники - звезды любви, Скромно освещают мир полуночи грёз. Аврора, не торопись, не буди Феба! Пусть не запрягает свой золотой обоз! Хочу милой сказать: останься со мной!, Увы, ей пора, без прощания и слёз… Созвездия ночи, огней мириады, Уже не видны, солнечный свет их унёс. Коса Береники - прекрасной царицы, Стыдливо укрылась, словно листья мимоз…
5.
Зона ответственности- Чернобыль
Здесь не побоище Фермопилы*, Где погибла дружина Леонида. А просто - растут здесь чернобы́ли, Черной былью «Укрытие» залито… Апреля тихая ночь, спящий лес, Город, обуздавший силу урана. Рядом мирно возвышался ЧАЭС, Как силуэт могучего титана. Но реактор в опасном режиме Разогнали! и вдруг два мощных взрыва Сотрясли воздух! как в Хиросиме Раздались ноты cтонов и позыва. Страшно! Вышел из контроля атом, Не помог и поглощающий стержень. Краткий выбег* обернулся адом, Гордый титан был Ураном повержен…
Их подняли резко, по тревоге Каждый надел пожарный комбинезон. Помчались по знакомой дороге, Сердца их в трепете бились в унисон. «Передайте, подаю номер три!» Приняли в эфир из уст лейтенанта. Так первыми боевые посты, Заняли Правик и его команда. Машины поставили на гидрант, Быстро, смело и расторопно: «начнем?» На крыше двое, еще лейтенант, В схватку вступили с бушующим огнем. На высоте башенного крана, Задача ясна: спасти машинный зал! Но как? ведь словно жерло вулкана, Разрушенный реактор внизу пылал! В нем как в домне раскаленный графит, Очаги пламени бьют ядовито . Знали или нет, чем это грозит, Верили, поступали деловито! КИПы сняты –жар, кипела смола, Они в боевках, касках, рукавицах, Нестерпим запах! крепко рукава Держали руки, решительность в лицах. Пришли подкрепления им взамен, К рассвету был огонь взят, побежден. Но еще ночью коварный рентген, Начал поражать, в чем был он изощрен. Сбивал с их рук пожарные стволы, Не пламя, не жар, а невидимый враг. Нет защиты! шансы очень малы, Темнело в глазах, стал труден каждый шаг. Большие дозы… описать нет слов Шеренга пала мужественной смертью Подвиг храбрых огнеборцев, орлов Живет в памяти и над земной твердью
Спасибо за то, что воочию, Вы боролись со злом, за честь мундира. И однажды, той полесской ночью, Спасли Вы, точно мы знаем, пол мира! * Фермопилы - горный проход в Греции, где в античности произошло знаменитое сражение с участием 300 спартанцев во главе с их царем Леонидом. * Режим выбега ротора- именно во время проведения испытаний данного режима произошла авария на ЧАЭС 26 апреля 1986 г. Посвящается памяти тех, кто принял на себя первый удар катастрофы и умер в течение первых месяцев после аварии. Их было 30 человек. Два сотрудника ЧАЭС погибли той же ночью в результате взрыва. Остальные 28 - это сотрудники станции и пожарные из г. Припяти, вместе противостоявшие огню и радиации и предотвратившие более масштабную катастрофу с многочисленными жертвами. Тушением пожара на крыше машинного зала и в самом реакторе занимались расчеты лейтенантов Владимира Правика (первого руководителя тушением пожара) и Виктора Кибенка, далее прибывшие подкрепления погасили пламя в помещениях станции. Сотрудник ЧАЭС Александр Лелеченко в одиночку откачал водород из генераторов, другие энергетики не дали огню перекинуться в соседние блоки. Все они умерли от острой лучевой болезни. Также хочется отдельно отметить подвиг майора Леонида Телятникова (второго руководителя тушением пожара в ночь катастрофы), который тогда выжил, но скончался
|
